Неудивительно, что оказавшись в Альте, я не стал трястись над своим кошельком и поселился в одной из самых дорогих гостиниц города. Вкуснейшая еда, чистые простыни и полноценный санузел в номере стоили каждой из восемнадцати серебряных монет, заплаченных мною за трое суток постоя. А именно столько времени я отвёл себе на знакомство с городом.
Выспавшись и вдоволь повалявшись в постели, утром следующего дня я спустился в трапезную и, насладившись великолепным завтраком, поданном раньше, чем успел озвучить своё желание подкрепиться, довольный и умиротворённый, я откинулся на высокую спинку стула и, покрутив головой, уставился в окно, за которым сновали жители города, спешащие по своим делам. Вот, кстати, ещё один момент. Даже Дим, имея титул барона, и вынужденный поддерживать соответствующий положению образ жизни, не мог себе позволить застеклить все окна собственного городского владения, нормальным стеклом. А здесь, даже в маленьком окошке ванной комнаты в моём номере, красуется чистое и прозрачное как слеза, стекло. Про витринные окна трапезной, я и вовсе молчу. И пусть одним из основных производств в Высоком городе, являются стеклодувные мастерские, особо дешевле их продукция от этого не становится. Что, впрочем, не мешает местным жителям форсить перед гостями города, разевающими рты при виде сияющих солнечными бликами застеклённых окон домов. Всех домов города, без исключения. Только местный храм не пошёл на поводу этой фанаберии, и красовался огромными витражами в стрельчатых оконных проёмах. Красивый Дом, мне понравился.
Глядя на снующий по улицам народ, я невольно сравнивал жителей Альта с обитателями Горного, и пришёл к неожиданному для себя выводу: мне жизненно необходимо сменить гардероб. Если в приграничном, строящемся форте, практически все мужчины не вылезают из доспехов, и даже женщины таскают на поясе какой-никакой холодняк, то здесь, вдалеке от опасностей искажённых земель, даже рыцари боевых орденов и напрочь отбитые наёмники предпочитают одеваться в "гражданку", оставляя на одежде лишь знаки принадлежности к тому или иному отряду. Да и свой "рабочий инструмент" они, кажется, оставляют в сундуках, ограничиваясь ношением единственного длинного клинка, иногда в паре с кинжалом или дагой.
И пусть я пробуду в Альте всего несколько дней, но ведь это не последний город на моём пути, а значит, лёгкая одежда мне ещё не раз пригодится. С этой мыслью, я и покинул гостиницу "Три вепря", отправившись за покупками. Седлать тяжа не стал, решив прогуляться пешком, тем более, что мощёные брусчаткой улицы города отличались отменной чистотой, и можно было не опасаться утопить обувь в грязи или навозной жиже. Уж не знаю, как герцог этого добился, но дворников в Альте, кажется, было больше, чем стражников. И всё это белофартучное воинство, вооружённое мётлами и совками на длинных ручках, работало не за страх, а на совесть. Сам был свидетелем, как два дворника чуть в драку не полезли… за конские "яблоки". По весу сданного мусора им платят, что ли?
Прогулка по лабиринту городских улиц, зажатых меж трёх и четырёхэтажными, узкими каменными зданиями с высокими черепичными крышами, затянулась надолго. И виной тому была, как тёплая солнечная погода, так и красота богатой столицы герцогства. Несмотря на то, что город расположен на рукотворных горных террасах, и, как следствие, свободная земля здесь в дефиците, это не помешало герцогу разбить в Альте целых четыре парка, один из которых даже мог похвастаться довольно большим озером с цепью рукотворных островков, связанных между собой изящными мостиками. И, кстати говоря, не один герцог заботился о красоте своей столицы. Её жители тоже приложили руку к украшению места своего проживания.
Глядя на тянущиеся вверх здания, я не мог отделаться от мысли, что их владельцы как будто соревнуются друг с другом, стремясь перещеголять соседей в украшении своих домов. И вроде бы, архитектура похожа и общее оформление не сильно отличается, но… тут трёхэтажный домик красуется кокетливым резным балкончиком, там к зданию пристроено крыльцо, богато декорированное чугунным литьём, а рядом, к такому же белоснежному дому с красной черепичной крышей, примыкает ажурный остеклённый павильон — явно, гордость хозяина, хвастающего своим достатком. И так повсюду. Нет, я не хочу сказать, что в Альте нет нищих и бедных кварталов, но я до них попросту не добрался. Да и делать мне там нечего, по большому-то счёту. А вот попрошаек в городе я не видел, вообще. Уж не знаю, почему, но здесь они отсутствуют как класс. Хотя в том же Нойгарде, как я помню, побирающиеся нищие редкостью не были. Да и в Ленбурге мы с Димом таковых встречали.
Вообще, все мои наблюдения говорили о том, что в Альте царит порядок, и поддерживается он железной рукой бывшего первого полководца империи Нойгард. И даже рынки, эти вечные оплоты хаоса, шумные, безалаберные и полные жизни, здесь, в Альте, оказались подчинены установленному порядку. Честно говоря, оказавшись на одном из них, я поначалу, даже не понял, куда меня занесло. Вроде бы только что шёл по торговой улочке, все первые этажи зданий которой, были отданы под лавки, и вдруг оказался среди каких-то полотняных навесов. Понять, что под ними идёт оживлённая торговля, было несложно… но отсутствие криков зазывал и исступлённых громких споров торгующихся продавцов и покупателей, вызывало какой-то диссонанс.
Я уж было подумал, что здесь и извечного бича любого рынка-базара нет, в смысле, воришек, но тут же убедился в несовершенстве мира. На моих глазах, в спину юнца, стремительно удирающего от разъярённого торговца, впечаталась тяжёлая дубинка, отправленная в полёт твёрдой рукой рыночного стражника. От силы удара, паренёк кубарем покатился по брусчатке и, вмазавшись лбом в столб, поддерживающий один из навесов, потерял сознание. Метнувший дубинку, стражник вразвалочку подошёл к валяющемуся на мостовой вору, в два движения связал ему руки и, хлестнув пленника ладонью по лицу, одним рывком поставил его на ноги. Очнувшийся от пощёчины, юнец помотал головой, приходя в себя, дёрнулся, заметив путы, но, увидев качнувшийся перед лицом внушительный кулак стражника, сгорбился и… молча поплёлся следом за своим пленителем. А куда ему было деваться, когда конец связавшей его руки верёвки оказался зажат в руке стражника.
Проводив взглядом удаляющуюся парочку, к которой уже успел присоединиться ограбленный торговец, я покачал головой и решительно направился к ближайшему трактиру. Обедать.
Надо заметить, что гуляя по городу, я не только глазел по сторонам, любуясь его красотами… и красотками. За время этих блужданий я успел отыскать несколько необходимых мне заведений, в число которых вошли не только портняжные мастерские, заваленные самыми разнообразными тканями, и лавки готового платья, неприятно удивившие меня высокими ценами, но и аптеки, а также представительство цеха зельеделов. Правда, последнее я навестил лишь для галочки, на случай, если у меня вдруг останется нераспроданное по аптекам "сено". Да, отправляясь в путешествие, я прихватил с собой все запасы растительных ингредиентов для зелий, собранных мною в походах по Пустошам… и затрофееные в пещерах работорговцев. А вот алхимические реагенты я брать с собой не стал. Тяжелые они, да ещё, в большинстве своём, требуют особых условий хранения, обеспечить которые в пути я физически не способен. В конце концов, у меня всего один тяж под седлом, а не караван повозок.
Но продажей "сена" я решил заняться позже, а сразу после обеда отправился к портным и в одну из лавок готового платья. Буду обзаводиться городской одеждой, раз уж решил.
В результате, в гостиницу я вернулся лишь поздним вечером, когда город погрузился в темноту, едва рассеиваемую уличными фонарями. Усталый, но довольный, я устроился в заполненной до отказа трапезной. Хорошо ещё, что хозяева "Трёх вепрей" держат свободные столы специально для постояльцев, иначе, пришлось бы заказывать ужин в номер, а мне хотелось посидеть в общем зале, послушать разговоры местных, а может и самому перекинуться с ними парой слов. В общем, ничего странного, за время проведённое в пути, я разговаривал лишь на постоялых дворах, да и там, вся болтовня сводилась к паре фраз, вроде: "ужин в номер", и "приготовьте ванну". Немудрено, что я соскучился по общению. Хех, просто удивительно, как быстро человек привыкает к хорошему. В убежище я провёл больше года в одиночестве, так что чуть не разучился говорить вовсе, а стоило выбраться в населённые места, и двухнедельное молчание уже чуть ли не ломку вызывает!